25/04/2013

24 апреля в библиотеке Культурного Центра «Диалог» прошла очередная встреча в рамках проекта «Медиасреда», организованная кафедрой журналистики НовГУ. Преподаватели и студенты кафедры и журналисты могли задать вопросы главному редактору газеты «Новгородские ведомости» Геннадию Рявкину. Встречу вели Александра Семенова и Дмитрий Асташкин ​​​– доценты кафедры журналистики НовГУ.

Разговор шел в спокойном ритме, и, как это часто бывает между людьми, знакомыми друг с другом,  из интервью перетекал в беседу с воспоминаниями и анекдотами из профессиональной практики. Мы публикуем краткую стенограмму встречи, сделанную Полиной Гудзовской. 

Первые вопросы от ведущих касались биографии Геннадия Рявкина и его первых шагов на профессиональном пути. Геннадий Рявкин со школы мечтал быть журналистом: «Мне эту мысль внушил отец. Он был простым рабочим, но очень много читал. Это не означает, что я к своей мечте так последовательно и пошел» – вспоминает главный редактор «Новгородских ведомостей». «Простой старорусский парень» учился в Ленинградском политехническом институте, в Новгородском институте, служил в армии, где много читал Достоевского, Горького. По возвращении из армии, Геннадий Рявкин устроился работать в газету в Старой Руссе.

Геннадий Рявкин: «В 33 года я слез со старорусской «печи». Я написал заявление о вступлении в партию, меня приняли кандидатом и в 1989 году меня взяли в «Новгородскую правду», но тогда это был уже не тот партийный рупор. Тогда «Новгородская правда» была в оппозиции, в оппозиции к демократам, а это так по духу интересно. Потом перешел в «Новгородские ведомости». Там собрался такой состав, не то что все молодые, но отвязанные журналисты. И все было как-то свободно - и по верстке и по формату».

Дмитрий Асташкин: «Перед вами прошла эволюция газеты «Новгородские ведомости». Как бы вы ее охарактеризовали?»

Геннадий Рявкин: «Конечно, она была не равномерна. В первые годы мы были энергичны, ощущали свою независимость. Потом началось окостенение системы - все ближе к официозу. С середины 90-х до середины 2000-х наступил глушняк, было скучно. Правда тогда я работал еще в «Известиях» и в «Российской газете» - эта работа была как отдушина. Потом пришел новый губернатор: «Пишите что хотите. Буду ругать, если будете врать». Но инерция еще сохранялась, еще не могли размагнититься сразу. Потом было создано «Агентство информационных коммуникаций», которые мы восприняли в штыки - не саму форму, а тех случайных людей, которые встали у руля. Если говорить о 21 веке, то из этих 13 лет, если брать за точку отсчета 2007 год, когда пришел на пост губернатора Сергей Герасимович Митин, 6 лет прошли непродуктивно. Началось движение, драйв в редакции. Юлия Генерозова принесла нам галлон либеральных идей из Петербурга. Потом появились независимые и интернет издания, которые начали нас поджимать, Обвинять нас в официозе, утверждать, что мы рабы или лакеи. Мое мнение, что сейчас движение эволюции «Новгородский ведомостей» поступательное».

Александра Леонидовна: «Отличается ли женская и мужская журналистика?»

Геннадий Рявкин: «Если журналист еще непрофессионал – отличается, а потом нивелируется. Это не значит что женских следов нет в мужских текстах. Но женщины легче поддаются форматированию. У мужчины есть свой взгляд, ему нужно взять свое. В журналистике нельзя себя любить, это губительно. Вот наши ведущие журналисты Клапатнюк, Бериашвили, что, они пишут женские тексты? Нет. А с другой стороны, может быть, они мне вкус испортили, не знаю» – улыбается Геннадий Рявкин – «Я и сам иногда думаю, не слишком ли я игривые приемы применяю».

Александра Семенова: «Что значит быть хорошим журналистом?»

Геннадий Рявкин: «Любить журналистику в себе, а не себя в ней. Отдаваться работе. Верить в высшую справедливость».

 Дмитрий Асташкин: «Год назад я приглашал Алину Бериашвили на свои лекции, чтобы она рассказала о своем репортаже о сельском учителе, который жаловался на холод в классе, на небольшую зарплату. И о последствиях публикации – его уволили. Самой Алине пришлось испытать давление со стороны школьной администрации - пример того, как публикация в «Новгородских Ведомостях» может быть знаковой для героя публикации, но, к сожалению, не в лучшую сторону».

Геннадий Рявкин: «Ведь ситуация была не так однозначна».

Юлия Генерозова (председатель комитета по взаимодействию со СМИ администрации Новгородской области): «Алина склонна романтизировать некоторые вещи».

 Геннадий Рявкин: «Да. У него было мало классных часов. Ему предлагали другой кабинет. Там все было не так просто. Алине нужно было быть гибче. Алина или газета подставили этого парня. Он хотел работать, но он так же спокойно ушел оттуда. Не то что там давление какое-то оказывалось, были разговоры, в администрацию вызывали… Я предлагал Алине: «Давай вернемся к этой теме». Алина: «Да он сказал: «Не хочу я этого»». Может быть, это главное последствие публикации, что он один раз стукнулся лбом, и будет жить в ракушке. А тем более, что папа работает в финансовой системе и устроит сыну судьбу. А если бы не работал? Может быть, человека действительно сломали. От нашей помощи ведь он отказался – да ну, лучше я встроюсь в систему. Да, нет ничего простого».

 Дмитрий Асташкин: «Я читал ваши фельетоны, которые очень игольчатые, яркие. Например, про господина Арбалетова, про господина Ж, про «Уши», которые торчат в ресторане. . Как вы думаете, герои этих фельетонов обижаются? Как журналист, как вы себя ощущаете по этому поводу?»

 Геннадий Рявкин: «Ничего такого особенного я не ощущал. Может быть, у меня уже сформировалась защитный слой. Я против этих людей ничего лично не имею. Вот, например, «Уши». Когда таким образом кандидатка в депутаты подставилась, она написала на сайте что зашла в ресторан «Хорошие люди»: «… а там говорят, что политтехнологи…» Вот как пройти мимо такого? Этот факт заслоняет самого человека, ты уже рассматриваешь саму ситуацию или явление.

 Дмитрий Асташкин: «А власть может дать вам такие сюжеты? Например, снятие главы какого-нибудь района. Или случай ареста какого-нибудь коррупционера?»

 Геннадий Рявкин: «Может».

 Юлия Генерозова: «А иногда мы сами берем эту тему».

 Геннадий Рявкин: «Здесь суть не в масштабе самой темы. По-поводу этого ареста. Я объясню, почему меня эта тема не зажигает. Повторять то, что уже все сказали, или все скажут, это не то что не интересно, это просто не зажигает. Ага, 35 миллионов. Откуда эта цифра взялась? Документов скорее всего нет. Вот ОПГ, как ее еще некоторые балбесы в кавычках называют «ОПГ Кравченко». Что это, зарегистрировано где-то что-ли? Вот, например, положительный герой выигрывает этот конкурс, но он ведь сам ничего не асфальтирует. Он выигрывает. Он точно так же себе бьет моржу эту - 10%, а на оставшиеся деньги ищет субподрядчика. Это что, он откат берет? Это он берет законные комиссионные. Может быть, центр этого конфликта в этой операции 35 млн., изъятых из заказа? Хищение это или мошенничество?

Александра Семенова: «Как вы соблюдаете баланс между фининсированием от администрации и необходимостью нравится публике?»

Геннадий Рявкин: «Где заканчивается обязательная программа, начинается произвольная. Здесь водораздел и стоит. Почему мы начали выпускать бесплатную газету и сейчас наращиваем хорошими темпами рекламу? Чтобы перейти на самофинансирование. С 1 июля будет выходить две газеты. Но госзаказ все равно останется. Мы должны информировать о деятельности власти, мы должны рассказывать о деятельности учредителя».

 Здесь разговор перешел на историческую тему.

 Дмитрий Асташкин: «Как я понимаю, по итогам ваших интересов вышла книга «Тайная история Новгорода Великого». Насколько я знаю, у вас еще планируется два тома в рамках этой серии и роман про Сталина. Откуда у вас такая любовь к истории?»

 Геннадий Рявкин: «Это компенсация за нелюбовь к истории в школе, где вдалбливали что история это нить, которая связывает даты. Вот, например, это не мое наблюдение, наступает в развитии человека такой возраст, когда он читает детективы, потом романы, в моем возрасте - 57 лет - уже должна быть тяга к мемуарам. В Москве начали печатать «Историю государства Российского» – я стал читать. Потом читал Гумилева. Смотрю, что-то не складывается. В 2006 году нашел такую отдушину – писать историю. Это настолько меня завлекло, что я каждую субботу и воскресенье работал, как раб на галерах. Сейчас я уже точку поставил - до 1700 года и хватит! Почему я не хочу касаться Петра I, потому что у меня на него совершенно другой взгляд, как и на Сталина, чем общепринятый. Я не считаю его человеком прогрессивным, я не считаю, что он сделал для России много хорошего, скорее наоборот».

 «Вопрос о книге «Тайная история Великого Новгорода», а в чем ее польза, в чем ее минусы? В чем ее отличие от учебника по истории?» – задала вопрос студентка кафедры журналисткии НовГУ Мария Фединцева.

 Геннадий Рявкин: «Я хотел, что бы она отличалась авторской аргументированной позицией».

 Студентов также интересовал вопрос, где находил автор книги источники, летописи.

 Геннадий Рявкин: «В основном, в Интернете».

 И разговор вновь вернулся к теме «власть и журналистика».

Юлия Генерозова: «Геннадий Евгеньевич, мне не понравился ваш «водораздел». Я понимаю, что «заказ администрации» звучит достаточно гнусно для журналиста. Но сам журналист не может найти рациональное зерно. В материал с любого совещания можно привнести жизнь: подойти к человеку, который участвовал в программе, которая написана зубодробительным языком, поговорить с ним. Можно и идею очеловечить, конечно, если журналист ставит перед собой такую цель. Проще, конечно, прийти на совещание, написать статью таким же дубовым языком и отдать ее в печать».

 Геннадий Рявкин: «Я не хотел сказать, что госзаказ это скучно. Наоборот, я прошу журналистов написать о совещании интересно. Мне кажется, я достаточно свободно пишу с аппаратных заседаний и никто их не рецензирует. Нужен именно такой подход, иначе можно себя загнать».

 Ольга Колотнеча (председатель правления Новгородского областного отделения Союза журналистов России): «На самом деле проблема глубже. Газеты, которые учредила власть, не могут показать ее порочной.. Ведь журналисты «Новгородских Ведомостей» не возьмут на себя смелость промониторить законодательство: как это скажется на людях, улучшит ли это их жизнь или нет. Ведь мы пришли сейчас к тому, что нужно заниматься человеческим капиталом. Когда демография стала такая, что лицо России приобрело южные тона. Говорят: "все что делает власть, это хорошо". А так ли это на самом деле?»

Юлия Генерозова: «Сейчас сколько угодно СМИ, которые не учреждены власть. Но я что-то не видела ни одного журналиста, который свободен от всего и от всех и занялся бы этой проблемой. Проблема только в квалификации журналиста. Пожалуйста, пиши – Интернет безразмерный».

Ольга Колотнеча: «Может быть, мы действительно еще не «размагнитились». Слишком жесткая самоцензура –– а как бы чего не вышло».

Иван Генерозов (редактор информационной программы «Вести - Великий Новгород» на телеканале «Россия-1»): «Все мы забываем что это - прежде всего работа. Журналист как любой человек, как дворник с метлой, словом зарабатывает. И он хочет этим словом зарабатывать больше. И в любом случае он придет к работодателю. Будь то администрация, будь это человек, который эту газету учредил – он будет играть на его поле и по его правилам. Хотите заниматься чистой журналистикой – вперед, в Интернет! Создайте свою газету. Но в любом случае, когда вы придете в редакцию и положите свою трудовую книжку, вы будете играть по тем правилам, которые вам скажут, иначе не будете получать заработную плату».

 Иван Генерозов: «Давайте сменим тему. Как вы думаете, сколько еще просуществует бумажная пресса?»

 Геннадий Рявкин: «Думаю, что ее заката я не увижу. Скорее в Интернет уйдет телевидение. Вот был у меня знакомый, который восхвалял пейджер. А ведь он был прав - пейджер - тот же Twitter. Только опасность в том, что черпаешь для себя информацию в 140 знаках, как говорил Василий Шукшин: «Начитались предисловий».

 Иван Генерозов: «А «убьет» ли Интернет журналистику?»

Геннадий Рявкин: «Может быть. Ведь бумажная пресса, пока она существует, пока ты ее можешь держать в руке, тебе всегда доступна. И есть Интернет-издания – их много, у тебя есть выбор. Но исчезает бумажная пресса, и закрывается выбор. И тебе уже нужен будет ключ, чтобы войти. Интернет можно закрыть, заблокировать – и нет доступа к информации. Я бываю в Германии, и там покупают печатную прессу. Но много приходят бесплатных газет, рекламных. Может быть, пойдем этим путем».

Юлия Генерозова: «Недавно телеканал «Дождь» объявил, что некоторые их программы теперь будут платными. Не заплатим, не посмотрим».

Ольга Колотнеча: «В какое время вы бы хотели вернуться?»

Геннадий Рявкин: «Мне и в этом хорошо. Мне еще интересно. Если я читаю хороший материал, то я еще не потерял способности радоваться от хорошего слога».

Полина Гудзовская

Союз Журналистов России