Орлов Александр Иванович («Поисковая экспедиция «Долина» памяти Н.И. Орлова»)

Помнить и действовать

  Помнить. Это минимум того, что можно посоветовать человеку, которому важна своя страна, своя культура и своя история. Действовать. Это максимум для того, чтобы не забыли другие. Помнить и действовать. Так поступают тысячи участников поисковых экспедиций во всей России – людей, которые чувствуют долг перед павшими в Великой Отечественной войне. Людей, которые ищут и хоронят останки воинов, увековечивая их имена и подвиг.

   В Новгородской Области основные поиски ведутся у деревни Мясной Бор. Это место, где с 12 января 1942 года по 25 июня 1942 года шла Любанская операция, где была окружена 2-ая ударная армия. Трагедия, унесшая около ста тысяч жизней советских солдат. Погибли воины не только 2-ой ударной, но 52-й и 59-й армий Волховского фронта, которые помогали пробивать немецкую оборону и выйти из окружения тем, кто все-таки выжил. Их останки следопыты и разыскивают из года в год.

 Александр Иванович Орлов, один из основателей поисковой экспедиции «Долина»:

- История поиска насчитывает несколько десятилетия. Даже если начать с более-менее массовых походов – т.е. с 1982 года – это уже 25 лет, четверть века. И, говоря об истории поискового движения в Новгородской области, нельзя не упомянуть Николая Ивановича Орлова (1927 – 1980 г.), моего старшего брата.  Поисковая экспедиция «Долина» носит его имя. Брат начал свой, никем не санкционированный, поиск  в августе 46 года, организовал в 1962 году первый поисковый отряд школьников Подберезской школы-интерната. Также ходили с  ним рабочие и служащие конденсаторного завода. Потом она стал одним из создателей и первым командиром поискового отряда, а позднее поискового клуба «Сокол» на базе химкомбината имени 50-летия Великого октября (ныне ОАО «Акрон»). Если же говорить о поисковой экспедиции «Долина», то официальным годом ее рождения считается 1988 год. Но это не так – она была создана  25 августа 1987 года. Тогда, после очередного похода, была достигнута договоренность между казанскими следопытами и новгородскими следопытами. Решили, что нужна совместная экспедиция, что базироваться она должна в Новгороде. Единственной организацией, которая в те годы могла как-то поддержать это – был обком комсомола. Так что экспедиция стала называться «экспедиция новгородского обкома ВЛКСМ». Это решение было оформлено в феврале 1988 года и поэтому  считается официальным днем рождения «Долины».

   Следопыты из Казани сыграли немалую роль в развитии новгородского поискового движения. Первый раз они приехали в 1981 году группкой из шести человек по следам татарского поэта Мусы Джалиля, который был сотрудником газеты «Отвага» и попал в плен в Мясном Бору. Когда казанцы узнали о боях в Мясном Бору, они были шокированы масштабами трагедии и дали клятву, что будут ездить сюда пока не похоронят последнего солдата. И стали приезжать - сначала тридцать человек, потом сто, затем двести. К 1984 году из Казани, Набережных Челнов, Елабуги и других татарских городов приезжало по 600 – 700 человек. «Тут зашевелились и власти, - вспоминает Александр Иванович. - В середине восьмидесятых чиновники даже посетили первое массовое захоронение. Казанцы воспользовались случаем и упрекнули власть -  как же можете жить на этой земле и ничего не делать? Попреки были проглочены с кривой гримасой. А после этого на полном серьезе меня некоторые представители тогдашней власти стали числить меня «татарскимм шпионом». Мол, чего это я с  татарами кручусь? А я общался с «татарами» (кстати, среди них и русских, и прочих национальностей  было много) потому, что они были другими, неравнодушными. Не теми, кто просто шастал по новгородским лесам в поисках железок и трофеев. У «татар» была иная совесть. И я им за это отношение благодарен».

   Отношения поискового движения и власти всегда были сложными. Когда-то следопытов трясли милиция и КГБ, считавшие, что в лесу искать можно только оружие. Конечно, такие «любители трофеев» были и будут (хотя откапывать и чистить старый ствол – не самое продуктивное занятие), но следопыты – это другие люди и ходят в лес не за этим. Были и всплески любви к поисковикам, осыпание их деньгами, техникой, но потом следовали периоды охлаждения. «Недавно, например, было официально объявлено, что деньги на поисковую работу кончились, - разводит руками Александр Иванович. -Тем не менее, в прошлом году сформированы поисковые батальоны в структуре российской армии. Непонятно, правда, почему так поздно после войны и чем они будут заниматься. Быть может, это один из способов подвинуть следопытов от той работы, которой они занимались годы? Ведь в какой-то мере их деятельность служила укором стране».

   Несмотря на все ужимки власти, ее любовь и нелюбовь, следопыты ежегодно идут в поиск. Не будет финансирования, они все равно будут ездить на бывшие места боев, будут сами добывать на это средства. Так уже было…

   Поиск – процесс вовсе не стихийный. Обычно поисковые экспедиции числятся при комитетах по делам молодежи, которые издают официальные распоряжения. Существуют штабы экспедиции, которые планируют поиск. И есть инициатива масс. Люди ждут весны, чтобы отправиться в лес. А есть и те, кто ездят целый год. Следопыты собираются из самых разных мест. Из Перми, Ярославля, Москвы, Санкт-Петербурга, Елабуги и Казани, Томска,  других городов – потому что их земляки здесь воевали. Находятся спонсоры – любыми способами изыскиваются средства, на которые ребята едут. Например, под Любанью, куда сейчас ездит Александр Иванович – большой лагерь, где базируется много ребят из разных городов – Казани, Набережных Челнов, Вологды, Москвы, Санкт-Петербурга.

  Но непосредственной работе предшествуют исследования в архивах – ведь нельзя искать наобум. Изучаются военные карты,  военная документация – где были набольшие потери, где находятся массовые захоронения. Вблизи таких мест разбивается лагерь. Если это большая экспедиция – то не один, а несколько лагерей. И в каждом отряде есть свой командир. Вечером все собираются и намечают какие-то планы, докладывают о сделанном.  А на следующий день опять идут в поиск.

  Вообще, поиск это не только «практика», но и «теория». Несколько следопытов, например, защитили кандидатские диссертации на тему поиска. А в казанской части экспедиции (новгородцы не могут пока похвастаться подобным) разработаны специальные компьютерные программы – векторная карта района и т.д. Это забивается в GPS-навигаторы, учитывается каждый солдат, место его нахождения. То есть сейчас в поиск ходят с ноутбуком, с GPS-навигатором – все на современном уровне. Существует база данных найденных медальонов, что позволяет любому интересующемуся достаточно быстро найти какую-то фамилию. Кстати, все поисковики работают в тесном контакте с издательством Книги Памяти (собрание кратких биографических сведений о погибших в годы Великой Отечественной войны), готовят для нее информацию. Да и часто региональные редколлегии Книги Памяти состоят сплошь из поисковиков – так обстоит дело в той же Казани.

   Может возникнуть вопрос – зачем это все нужно? «Для многих людей эти походы -  бегство от окружающей действительности, мерзкой и беспамятной, - отвечает Александр Иванович. -Ведь прошлые идеалы мы затоптали, а новых не выработали еще. Да и наше государство удивительно постоянно в своем небрежении  и беспамятстве к тем, кто отдает свои жизни за него. Это заметно по войнам в Афганистане, Чечне. Да масштабы жертв там меньше, чем в ВОВ – но и там есть безымянные, пропавшие, забытые. И вот люди, имеющие совесть и стыд перед павшими, желающие понять свою историю - идут в лес на поиск. Пусть даже со стороны это выглядит наивно, пусть земля уже похоронила всех. Ведь даже солдаты, что остались лежать на земле с винтовкой в руках, не в воронках и траншеях – сейчас оказались под слоем почвы в полметра. Во многих местах и останков уже нет – остается снаряжение, амуниция, медальон, но человека как такового нет. Даже останки растворились. Это естественный процесс, зависящий от состояния почвы, от ее кислотности. Но следопыты ищут и находят. Как раз в прошлом году, мы нашли от погибшего почти ничего: фрагменты костей, значок «Отличный снайпер» и медаль. И вот по номеру медали (до определенного момента все военные медали имели номера) подняли документы, установили имя бойца. И сообщили его жене. С родственниками погибших связана определенная этическая проблема. Ведь статус «пропавшего без вести» может быть и хорош, потому что дает надежду. Родные думают – а может и жив еще солдат. Следопыты же ставят в этой надежде последнюю точку. Зато семья знает – где и как погиб воин. И люди приезжают на кладбище – проститься. Кто-то даже просит отвезти на место гибели».

   Поиск будет продолжаться тех пор, пока на местах остается хоть что-то напоминающее о войне. Кое-где до сих пор цела нейтральная полоса, разделявшая когда-то советские и немецкие позиции. На ней стоят деревья, побитые осколками и пулями. С одной стороны их стволов можно увидеть немецкие пули, с другой – советские. Там целы еще немецкие укрытия, висит проволока, лежат обломки самолетов. И вот пока есть подобные следы, люди будут искать, перекапывать одни и те же места множество раз.

Дмитрий Асташкин